В преддверии выставки "Головой о стену"
В марте 2019 г. Третьяковская галерея покажет первую персональную выставку одного из самых ярких представителей поколения 20-30-х гг. Б.А. Голополосова. Названием для выставки «Головой о стену» послужило наименование одной работы художника, написанной им в трагическом 37-м году, «Человек бьётся головой о стену». Экспозиция будет включать около 40 живописных и более 80 графических работ – оригинальных рисунков и гуашей. Кроме того, планируется издание каталога – первого научного издания, посвященного творчеству Голополосова.
В последние годы работы Бориса Голополосова были неоднократно представлены в экспозициях, посвящённых советскому искусству 20-30 гг., проблеме взаимоотношений искусства и власти. Стоит вспомнить выставку 2008 г. «Борьба за знамя», название которой также напрямую связано с одноимённой картиной художника тех тревожных лет. Были также выставки частных коллекций. И, кажется, судьба, наконец-то, стала благосклонна к некогда забытому художнику.
Важным этапом в процессе его «творческой реабилитации» стало судьбоносное знакомство художника с искусствоведом Ольгой Ройтенберг, которая впервые за долгие годы обратила внимание на творчество художников, сформировавшихся в 1920-е гг., и организовала в 1977 году выставку художников первой пятилетки, известной более как «Однодневная выставка». Об участии в выставке Бориса Голополосова Ольга Осиповна вспоминала: «А что было, когда впервые, после сорока лет уединения, вняв моей просьбе, принёс на выставку к вечеру «Художники первой пятилетки» семь картин из серий «Днепрострой», «На Каспии», «Чиатура»! Когда сидел в президиуме рядом с ещё 16 сверстниками. Когда все в зале радостно поддержали предложение обратиться в правление МОСХа с просьбой восстановить Голополосова в Союзе. Справедливость победила. С 1977 шесть его полотен 20-30-х гг. в Нукусе; с 1978 – три в ГТГ, четыре с начала 80-х – в Архангельске, откуда он родом, и многие приобретены посмертно в ГКГ СССР (ныне ГТГ). Я счастлива была подарить художнику «Панораму искусств» с публикацией отрывка одного из наших разговоров и репродукцией его картины «В кубрике». (Из кн.: «Неужели кто-то вспомнил, что мы были…»)
А ранее были 40 лет забвения и «творческого небытия». Последняя выставка, к которой Борис Голополосов был допущен к участию, - это выставка, организованная ВЛКСМ в 1934 г. в Москве в залах Государственного Исторического музея. Масштабный выставочный проект включал 862 произведения 390 молодых начинающих художников. Более того, данная выставка оказалась лишь этапом на пути к ещё более грандиозной Всесоюзной выставке молодых мастеров. Летом 1934 года шёл отбор самых талантливых, а точнее самых идеологически правильных молодых художников. Задачи организаторов были предельно ясны: «За последние годы молодыми художниками по-настоящему никто не занимался. Молодые кадры изоискусства были предоставлены сами себе, МОССХ до самого последнего времени дальше разговоров и деклараций о работе с молодёжью не шёл. Не оказывал достаточного внимания молодёжи и Наркомпрос…Нашей задачей при организации выставки было: выявить и узнать, какова у нас молодёжь на изофронте, какими путями идёт она, какие идеи социалистического реализма входят в творческое сознание молодых художников, каков уровень мастерства, какова техника, может ли решать задачи отображения нашей социалистической действительности» (из вступительной статьи Полуянова для каталога к выставке. Культпроп ВЛКСМ). Борис Голополосов был представлен на выставке работой «Батум. Турецкий базар».
Известно также, что художник был командирован в 1934 г. в Чиатуру, где велись разработки марганца. Ольга Ройтенберг пересказала воспоминания художника об этой поездке: «Разработки велись высоко в горах. Ветры пронизывающие. Акварель стыла на холоде. Спас итальянский карандаш. Старался динамику передать и тему показать – атмосферу марганца». (Из кн. «Неужели кто-то вспомнил, что мы были…»). Сейчас сложно понять, как это возможно художнику «творить» при таких условиях. Холод, опасность подстерегали на каждом шагу. И художник оказался в полном смысле этого слова «наравне» с рабочими-горняками. Погружение в атмосферу тяжёлых трудовых будней оказалось в прямом смысле «настоящим». Художник, обладающий обострённым восприятием, конечно, будет стремиться передать эту самую атмосферу. И вряд ли «на выходе» он покажет идиллический пейзаж с идеальными фигурами то ли атлантов, то ли аполлонов. Оказалось, Борис Голополосов обладал обострённым восприятием, гораздо большим, чем требовалось. Когда начальство МОССХа позже прибыло к нему в мастерскую проконтролировать мастера и заодно оценить его труд, оно было ошеломлено и очень напугано тем, что увидело. Исключение из МОССХа стало неизбежным.
Можно сказать, что в лице Голополосова начальство от культуры столкнулось с настоящей необузданной стихией, не поддающейся назидательным уговорам рьяных ценителей искусства. 1934 год был переломным для многих художников. И для Голополосова, в частности, последовала череда публичных «разборов полёта». Художник верил в своё искусство и до конца отстаивал свои права, права живописца, чье творчество он посвятил человеческому труду. Борис Голополосов разделил участь многих молодых художников 20-30 –х, чьи имена были целенаправленно выброшены из художественной жизни. Самое главное, что объединяет художников этого поколения, по словам О. Ройтенберг, они противостояли «внеличностному началу, авторитарности, рационализму конструктивистов; и могучему натиску в чувственном освоении натуры и велеричивости аллегорических полотен АХР; и романтическому техницизму ОСТа» (из кн. «Панорама искусств», 1981 г.) Большинство из них – выпускники ВХУТЕМАСа. «Чувство времени, страстной сопричастности всему, что в стране, что в народе, объединяло людей, часто несхожих по природе дарования, а то и не знавших друг друга. А ещё их роднило воспитанное учителями сознание, что им предназначено сохранить непрерывность развития художественной культуры» (продолжила в своём очерке О. Ройтенберг).
Живопись Бориса Голополосова непрерывно связана с традициями европейского экспрессионизма. И если давать краткую характеристику его картинам, то можно определить их как остро-драматичные, переполненные чувством страха одиночества, кошмара или, быть может, бреда. Изображение подразумевает, как правило, некую образную аллегорию, в нём заложен некий скрытый смысл. Художник исключает однозначность трактовки. Ускользающие смыслы, неоднозначность – всё это роднит его живопись с культурой модерна, бредовость - с традицией абсурдистов и, быть может, дадаистов. И всё это выражено максимально экспрессивно, т.е. с помощью резких, бьющих глаз контрастов, смещённых ракурсов и мрачных сгущённых красок.
Интересно в этом отношении сравнить работу Бориса Голополосова «Восстание» с картиной немецкого экспрессиониста Георга Гросса «Метрополис» 1917 г. Работа немецкого коллеги написана гораздо раньше, скорее всего, Голополосов её видел, т.к. угадывается общая композиционная схема: на обеих картинах обозначен центр, крайне агрессивный по отношению к зрителю, и здесь и там угол сооружения надвигается в упор на зрителя, словно приставленный к горлу нож бандита. И здесь и там передаётся атмосфера отнюдь недружелюбного пространства: там – город убийц и разврата; здесь – унылый, заштатный городишка, потрясаемый то ли ночным восстанием, то ли очередным погромом. Не случайно вспоминается популярный лозунг тех лет: «Бей!»
Являясь участником творческого объединения «Цех живописцев», Борис Голополосов, как его определяет А. Балашов, - самый-самый «советский экспрессионист». Автор исследований об экспрессионизме в России говорит, что «в живописных произведениях (Голополосова)…живое и болезненное тело художественного языка не препарируется, а разрывается, живопись извергается, показываясь как напряжённая мышечная ткань». Но в отличие от собратьев по цеху, его живопись имеет прямое отношение к политическим событиям. Работы «Борьба за знамя», «У мавзолея Ленина», «Ленин – вождь мирового пролетариата», «Восстание» он написал под непосредственным впечатлением как свидетель-очевидец. Другое дело, какие политические идеи заложил в них автор. Какую цель преследовал он? Возвращаясь к мысли о том, что Голополосов – автор неоднозначный, то скрытые смыслы, заложенные в его картинах, ещё только предстоит разгадать интересующимся историей и политикой зрителям.
В любом случае, Борис Голополосов, будучи сыном старого революционера, явно не был равнодушен к происходящим в те годы событиям. Как, наверное, не оставляет равнодушным его живопись поколение 70-80х, поколение Перестройки и поклонников Виктора Цоя, т.е. именно тех лет, когда как раз его живопись и актуализировалась вновь. В общем и целом, как это ни странно, последние перечисленные его работы воспринимаются именно в контексте культуры 80-х гг. Будет ли его живопись актуальна для поколения 90х-2000х – вопрос открытый.
Можно предположить, что отдельная судьба уготована для картины «Головой о стену». Самые сильные произведения и отличает то, чем они сильны, а именно, отсутствием какой-либо зависимости от самых передовых и самых современных идей.
Январь 2019