Последний рок-герой и другие гении Сиэтла

Есть немало людей, которым имя Курт Кобейн ни о чём не скажет. Людей, в основном, повзрослевших до 90-х годов. Но в потоках коллективного бессознательного это имя укореняется всё прочней, возрастая в цене и вместе с тем обесцениваясь. Курт Кобейн, лидер рок-группы Nirvana, стартовавшей в мир из американского города Сиэтла, явился в 90-е годы так называемым «голосом своего поколения». Поколение выросло, у новой молодёжи должны были появиться новые голоса, и они появились, но не того масштаба…. нет той смысловой нагрузки, что закрепилась за Куртом. Кобейн по-прежнему – герой, он востребован. Но что же с ним происходит? Что это за явление с эдакой социокультурной точки зрения – если пытаться смотреть всерьёз? Что его породило, что его окружало и что продлевает ему жизнь?

Пока прошло слишком мало времени. Не прошло и четверти века с момента смерти Курта (то ли самоубийства, то ли убийства – вопрос открыт). Но кое-что поменялось, а что-то осталось, и можно сейчас попытаться увидеть – что. Его смерть, загадочная, ранняя, раздула его популярность до максимально возможных размеров. Он был, безусловно, талантлив. Привлекательный внешне молодой человек (что важно для прохождения в геройскую вип-зону) сочетал в себе яростный темперамент со слабостью и беззащитностью. Гремучая смесь, призванная вызывать симпатию. Звукозаписывающая фирма, выпустившая его знаменитый альбом Nevermind, поработала над звучанием песен так, что альбом, ещё при жизни автора, сделался сверхпопулярным. Кобейну звучание альбома не слишком нравилось, он называл его «попсовым», но назад дороги не было. Если б тот же набор песен с альбома выпустили бы в концертной записи – эффект получился бы иным. Но история не знает никаких «бы», а законы мейнстрима царят повсюду. Хочешь денег и славы – поставляй в мир «конфеты с фастфудами». Кобейн не то чтобы жаждал славы. Он был слишком молод; связался с мейнстримным лейблом, несмотря на идеи быть самостоятельной, противостоящей «лживому» миру фигурой. Среди молодёжи встречаются те, кто считают Кобейна буквально продажным типом, вычёркивая его из личных геройских списков, изыскивая альтернативы (и они находятся). Как бы там ни было, Курт оказался – метафизически – на границе правды и лжи. Те, кто любят его, безусловно, любят его за правду… да, упакованную в «красивое», разошедшуюся большим тиражом… но настоящую, корневую. Автор намеревался оставаться в так называемом «андеграунде», подземелье – оно оказалось на «небе», в топе. Тексты песен, а также рисунки (Курту хотелось побыть художником, искал себя) содержат немало маниакальных тем. При этом тексты, в которых именно насильник, а не жертва, повествует о происходящем, подавались автором как протест против насилия. Получался маньяк и защитник в одном флаконе. И – жертва (знаменитая песня «Rape me» («Изнасилуй меня»), появившаяся от ощущения общественного давления, подаёт автора как жертву). Однако при всём данном своеобразии многие отмечают психотерапевтичность песен Курта. В них страшное перестаёт быть страшным. Подземелье предстаёт «небесным», понятным и, в конечном счёте, родным. Подобные превращения лечат психику.

Ещё интереснее то, что в то же самое время и в том же самом месте, Сиэтле, кроме Курта существовало немалое количество музыкальных групп, объединённых общим духом. Некоторые из них достаточно известны и явно обладали большей музыкальной мастеровитостью, нежели группа Nirvana. Группы пестрят особенностями в плане звучания, стилистики, но всё это, будем считать – гранж. Изначально – разновидность металла, в каких-то случаях – смесь металла и панк-рока, с примесями блюза, фолка, в разных, причём, долях; в других случаях налицо прямое влияние Битлз, ну и так далее. Музыканты Сиэтла экспериментировали. Задача наша уловить не музыкальные различия, а образ мыслей того сообщества, в котором жил и знаменитый Кобейн, рядом с которым снимался и обожаемый многими Твин Пикс, настроения которого близки молодёжи здесь и сейчас. Настроения экзистенциальные, зачастую мрачные, но актуальные. В ряде случаев получается так, что Кобейн – проводник в тот мир. Где есть, скажем, группа Pearl Jam. Она весьма популярна непосредственно в США. К слову, её лидер, Эдди Веддер, снялся в новом сезоне Твин Пикса, появление которого, как и обещалось, происходит через 25 лет после показа первых тридцати серий – серий странного, жуткого, весёло-занудного мира Дэвида Линча. Про свой родной город Абердин, расположенный недалеко от Сиэтла, Курт Кобейн говорил, что тот похож на Твин Пикс, но без мистики. А Эдди Веддер оказался в Твин Пиксе почти буквально. Между тем, в Москве устраиваются празднования дня рождения Эдди (что касается Кобейна, то мероприятий в его честь не может не быть) – и, что интересно, устраивают их музыканты нового поколения – не того, что уже взрослело в 90-е, оканчивало школы и поступало в вузы, а младше… со своим, наверно, специфическим видением 90-х, на которые пришлось их детство, здесь, на русскоязычной территории, но что-то заставляет их обращаться туда, в сторону территории англоязычной… помимо качества музыки – это, возможно, что-то, что глубже музыки. Они раскрывают, поддерживают альтернативы Курту. Ими ценится Эдди (тексты которого касались различных социальных психологических проблем) и другие творческие персоны – оттуда же. В США 90-е для молодёжи в некотором смысле прошли под знаком «больше нет врага» (имеется в виду развал СССР) и «потери ориентиров»… кто мы сами, если нет врага?.. Песни не о том, но возникли в контексте того положения дел. В контексте обострённого взгляда внутрь себя. Существовал и альтернативный контекст – Америка «гламурная», Америка Лос-Анжелеса, которому до некоторой степени музыканты Сиэтла себя противопоставляли. И вот, в 10-х годах, песни тех американских лет продолжают жить. В наши дни та растерянность и ярость – нужны. Нужны несчастные и, в общем, добрые маньяки, маньяки-клоуны. Странная роль – она касалась не одного Кобейна, подобный образ оказался в гранже сквозным, чуть ли не центральным, и начался не с Курта, а, скорее, с группы Melvins, старших его товарищей. Эдди Веддер также являлся другом Кобейна. Они, разумеется, все знали друг друга.

Более рьяный интерес и живую симпатию, чем Эдди Веддер и группа Pearl Jam, у молодого поколения – здесь, сейчас, судя по социальной сети – имеет группа Alice in Chains. Она в каком-то смысле поднимается со дна. На глазах. Один из её лидеров, вокалист Лейн Стэйли, умер в тот же день, что и Курт, на восемь лет позже, в 2002-м. Совпадение случайное, Лейну было не до подражаний. Он пребывал к тому моменту в тяжелейшем состоянии; провёл с другом, Майком, бывшим соратником по группе, басистом, его день рожденья и – на следующий день – устроил себе передозировку наркотиками. Фактически все музыканты Сиэтла употребляли в ту пору наркотики, ни у кого не было настолько тяжёлой истории борьбы с ними, как у Лейна, что в «коллективном бессознательном» молодёжи должно создавать вокруг него интересный и неоднозначный ареол: мешанину из сочувствия, сигналов а-ля «наркотики – зло, обрати внимание» и издёвок. Его труп обнаружили спустя две недели. Альтернатива Кобейну? Да. Какова она? Кто он? Умный, чувствительный тип с потрясающим голосом, воспитанный матерью (в гранже тема потеря отца – сквозная, Лейн же являл собой очевидный результат материнского воспитания, с не вполне мужским складом ума), харизматичный артист, автор глубокой лирики, страдавший от депрессии ввиду утраты близкого, хоть и мучившего его человека – несостоявшейся жены, ввиду краха других иллюзий, ушедший от общества, почти порвавший с ним связь. Персона романтическая. Другой лидер группы, великолепный гитарист Джерри Кантрелл, продолжает деятельность, привлекая к Alice in Chains свежее внимание и делая их историю ещё драматичнее. Творчество Джерри меланхолично и пасмурно. В сумме же, всё-таки, при всей нарастающей востребованности, в плане символическом и каноническом эта команда не обладает главным козырем Курта – ясностью, лаконичностью. Кто-то из слушателей в социальной сети написал: «Не так просты для восприятия». И Кобейн непрост. Но ему этого качества не присваивают. Он – герой. Он – для всех.

Ещё один гений Сиэтла, Крис Корнелл (группа Soundgarden) умудрился в середине 2000-х не разбиться на мотоцикле… на пике творческой активности – тогда в составе группы Audioslave (в неё входили инструменталисты несиэтлской группы RATM и Крис в качестве фронтмена)… здесь автор статьи вынужден сделать странное отступление: статья была написана в конце апреля 2017 года, отправлена в научно-популярный журнал. В середине мая Крис Корнелл необъяснимо покончил с собой, после концерта, в возрасте пятидесяти двух лет. Автор отозвал статью, поскольку принял известие о смерти близко к сердцу и был не в состоянии редактировать текст. И не чувствует возможным умолчать о данном эпизоде. Да, редактура состоялась в итоге… хоть и в крайне своеобразной форме. В результате текст оказывается там, где суждено – на сайте друга… однокашницы. Кажется глупым и нелепым рассматривать теперь степень востребованности Криса как рок-героя. Разумеется, она возрастает. Тема статьи, которую решено было вытянуть, позволяет сфокусироваться и на том, что в харизму и Курта, и Криса было вшито желание любить людей. Эта потребность перемешивалась с чудовищной болью. Крис, чудесный мелодист, вокалист, в текстах песен, наполненных сочными образами, сочетал посылы ненависти, граничащей с апокалиптическим ужасом, и заботы. Главное: он раскрывался размеренно, слишком мастеровито – по сравнению с рубахой-Куртом, не владевшим на уровне Криса ни гитарой, ни тем более голосом… ну а Крис Корнелл, большого роста, красивый и одарённейший, не имел той харизмы маленького бешеного огня, какую выплеснул Курт. И совершенно неизвестно сейчас, в каком соотношении они окажутся в умах и в истории спустя ещё лет двадцать пять.

На концерты другого, граничащего с элитарностью, таланта из чудо-Сиэтла, Марка Ланегана, дважды приезжавшего в Москву, добрая часть слушателей ходила как на друга Курта Кобейна – и не более, что несправедливо. Остальными персонами, имена которых хотелось бы озвучить, будь статья чисто музыкальной, также интересуются во многом из желания «добавки», причём, с музыкальной точки зрения они вполне и хороши, и интересны, но в контексте «фильма» под названием «Будем ли мы с этим жить?» – они актёры второго и третьего планов.

И всё же Кобейн, герой для всех, по моему ощущению вымещается в категорию «дёшево». В категорию «мем». Подобные тенденции касаются многих явлений и лиц, однако в случае с Кобейном они особенно остры. Ведь он, казалось бы, призван быть чем-то правдивым. Такова его роль. Но увы: при всей прижизненной славе, едва застрелившись, Кобейн не вызывал настойчивого ощущения «иконки», а нынче вызывает, обесцениваясь, но приоткрывая заинтересованным лицам путь к своим собратьям, явившим собой последнюю на сегодняшний день глобальную волну молодёжной культуры. И определённая значимость её, сама возможность её «культурологического» обнаружения – возникла отчасти за счёт «яркой» смерти Кобейна. Музыка Сиэтла повлияла на всю мировую музыку, но она и отторгаема, поскольку кроме прочего породила и дешёвые псевдомузыкальные продукты, и неумных поклонников. С другой стороны, казалось бы, разнообразных, неумных и умных, но попросту металлистов – не меньше, чем приверженцев гранжа, там тоже не обходилось без драм, но там они, эти драмы, словно заложены программой, а в культуре Сиэтла, как бы ни было смешно и нелепо – они на разрыв аорты. Кто или что убило Лору Палмер, почему она была на теневом пути? (Актрису Шерил Ли, сыгравшую Лору и её сестру в Твин Пиксе – Линч нашёл в Сиэтле). Кто убил Курта Кобейна? Их имена, вымышленное и реальное, объединяет молодёжная культура, ждущая ответов и объяснений, и ожидания – на поверхности. Молодёжная она условно, ибо обладает отнюдь не подростковыми глубинами.

Чудовищно и дико, казалось бы (да нет, не кажется, гораздо всё конкретнее: и впрямь чудовищно и дико), но факт: в социальной сети, в наши дни на глаза попадается фотография с Украины, где на стене красуется фраза «Кобейн, спаси нас». И кто-то приписал внизу, изображая из себя Кобейна, вступающего в диалог – ответ, гласящий: «Нет». Уходы и побеги от реальности в чести у молодёжи, с наркотиками, без… есть личности, желающие видеть в «последнем настоящем рок-герое» утешение, есть нежелающие и глумящиеся. И то, и то – процессы на грани психологии и культуры. Поле для интерпретаций подобных процессов огромно. Но даже и думать нечего на тему «будем ли мы с этим жить?» Будем ли мы жить с мемом «Курт Кобейн», некогда живым человеком из мрачного пасмурного Сиэтла? Будем. В диапазоне от дешёвого клоуна до маньяка или… практически бога.

#КуртКобейн #рок #КрисКорнелл #Сиэтл